Работа ООПТ

Заповедная осень

В марте в Красноярском доме офицера состоится авторская выставка московского живописца Дмитрия Гусева под рабочим названием «Россия заповедная». В ней будут представлены пейзажи особо охраняемых территорий, которые молодой мастер посетил в минувшем году. В их числе Саяно-Шушенский заповедник, национальный парк «Шушенский бор», плато Путорана и пр.

Жизнь, словно поезд дальнего следования, уносит нас с каждым днем все дальше и дальше от отправной точки, а пассажиры меняются на каждой станции. Большинство из них — случайные попутчики, которые сойдут на следующей остановке и не задержатся в памяти, но есть и такие интересные люди, которые завораживают и притягивают к себе своей самобытностью, увлечениями, талантами. С ними всегда жаль расставаться, и каждая встреча становится подарком судьбы, обогащающим нашу жизнь новыми впечатлениями и положительными эмоциями. Такой стала для меня встреча с московским художником Дмитрием Гусевым, выпускником Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Запомнились, несомненно, его яркие и вместе с тем благородные работы, насыщенные мощной энергетикой сибирской природы, но еще больше запомнилась его личность, заслуживающая отдельного слова.

Познакомились мы утром в административном комплексе Саяно-Шушенского заповедника перед самым отъездом на территорию, где нам предстояло жить среди дикой природы в  домике на лесном кордоне. Когда накануне начальство сообщило, что мне нужно сопровождать московского художника на Кургол, я отнеслась к этой новости  без энтузиазма, потому что представители творческих профессий не всегда оказываются подготовлены к длительному вояжу. Однако почти с первых минут знакомства с Дмитрием по его грамотным вопросам и собранным в дорогу вещам я поняла, что имею дело с опытным путешественником, готовым к любым приключениям.  Впоследствии оказалось, что он не только живописец, но и член Русского географического общества, а перед тем, как приехать в наш заповедник, Гусев месяц работал на Таймыре, на легендарном плато Путорана, в суровых условиях севера. А еще он побывал на красноярских Столбах и покорил живописные скалы природного парка «Ергаки» в Ермаковском районе Красноярского края.

Места для пленэра были выбраны Дмитрием не случайно. Все они – особо охраняемые природные территории, в той или иной степени сохранившие первозданный облик. Художнику интересно все, что сохранило свою самобытность, будь то девственная природа или живущие с ней в гармонии люди. Больше всего уникальных рельефов и характеров унаследовала Сибирь, где натиск цивилизации останавливают естественные барьеры – отсутствие инфраструктуры, труднопроходимые горы и суровые климатические условия.

По замыслу автора, готовящаяся к экспозиции персональная выставка под рабочим названием «Россия заповедная» должна включить в себя не только уникальную природу, но и местных жителей, помыслы которых не затронуты современной цивилизацией. Ведь слово «заповедать» имеет несколько значений. Одно из них, более применимое для особо охраняемых природных территорий, - сделать заповедным, неприкосновенным. А древнее, библейское значение этого глагола имеет религиозный смысл и отсылает нас к заповедям Старого и Нового заветов. Еще одна трактовка этого слова – завещать что-то потомкам. Вот и получается образ России неприкосновенной, святой, красоту которой завещано сберечь новому поколению.

На Таймыре художник знакомился с обычаями и традициями народов севера – нганасан и долган, изучал их культуру, верования, постигал смысл шаманизма. Только понимая жизненный уклад этих «детей природы», можно правдиво изобразить их лица, сочетающие в себе внешнюю простоту с глубинной мудростью предков, силой духа, без которой невозможно существование в суровом климате севера. Все это невозможно уловить на бегу, мимоходом – нужно пожить самому на древней северной земле, прочувствовать «белое безмолвие», послушать песни ветра. С виду красота этих мест неброская и неяркая, но так кажется потому, что краски разлиты там не на земле, а в небе, и в своих работах автор передал и сказочную пляску северного сияния, и контраст черного ночного неба с заснеженным горизонтом – картины получились психоделическими. Кстати, «психоделия» в переводе с греческого обозначает «чистая душа», и это тоже один из ключевых концептов в «России заповедной».

Пора для поездки по заповедной территории была выбрана самая подходящая для живописца. В конце сентября — начале ноября происходит сказочное преображение берегов Саянского каньона из зеленых в золотые, бронзовые, червонные. Торжество цвета нашло свое отражение в триптихе, который Дмитрий написал для заповедника. В его центре  – середина водной границы заповедника – вид с вершины в урочище Кургол, а по его бокам – северная граница с черневой тайгой в районе реки Голой и южная граница – горные степи Шугура. Размашистыми мазками художник передал некоторую брутальность горных массивов, простор и широту реки Енисей, живое пестрое море деревьев, покрывающее северные склоны.

За время, проведенное на Курголе, мы с Дмитрием стали добрыми друзьями, а еще сняли широкоформатный фильм о работе художника в полевых условиях, который показали на местных и краевых каналах.

С утра молодой мастер готовился к пленэру – собирал холсты, краски, кисти, альбомы и карандаши. Осеннее утро на кордоне встречало нас туманами и дождями. Но к обеду погода обычно менялась, в тучах появлялся просвет, и вместе мы отправлялись в горы, лазили по скалам в поисках подходящей панорамы, а найдя понравившийся вид, Дима брался за кисть, а я – за камеру, чтобы снять для фильма художника за работой. В гулкой тишине иногда было слышно, как где-то с вершины падает камешек под копытом сибирских горных козлов, хотя сами эти животные не показывались нам близко. Но мы все время чувствовали их присутствие, слышали тихий свист, который они издавали. Мой спутник как-то спросил меня о том, какая птица издает этот свист. Когда я ответила, что свистит не птица, а козерог, художник удивил меня поэтической фразой: «Тогда это козерог рассказывает своей избраннице о пении птиц». Посвистывание козерогов, лай самца косули, голос марала, похожий на переливистую нежную флейту, крики кедровки были словно волшебная музыка, настраивающая на вдохновение. Наверное, поэтому работы у Димы получились такими гармоничными и умиротворенными.

Вечерами художник трудился над деталями, заканчивая этюды по памяти, раскладывал их сушиться возле камина, и мы вместе долго пили чай с таежными травами под пламенную песню огня. Теплые оранжевые блики падали на золотые сосновые половицы, создавая атмосферу уюта, которую ничто не могло нарушить: ведь в доме, построенном для научных сотрудников заповедника, мы жили вдвоем.

Первую ночь во время приезда мы плохо спали из-за сильного холода. По неопытности мы растопили камин не сразу же по прибытии, а намного позднее: решили засветло успеть прогуляться по окрестностям, поскольку в Саянском каньоне световой день короткий, и в сентябре в 8 вечера уже темно, как ночью. Однако чтобы прогреть большой деревянный дом, в котором давно уже никто не был, ушло больше времени, чем мы думали. Этот опыт мы учли в дальнейшем и в 6-7 вечера, вернувшись с пленэра, первым делом разжигали огонь, а уже потом переодевались и занимались ужином.

Вечера были длинными, и за чашкой горячего ароматного чая мы вели долгие разговоры по душам. Во время этих разговоров художник рассказывал мне о старообрядчестве.

Если вы никогда не видели столичного молодого человека с престижным дипломом и «богемной» профессией, который в 28 лет стал уже «опытным» старообрядцем, то разрешите мне еще раз представить вам Дмитрия Гусева. Художник имеет окладистую бородку, почему-то рыжую, хотя сам он далеко не шатен, читает молитву перед трапезой и носит кушак ручной работы. Но это не главное. Главное – внутри. Старообрядчество – это не просто религия: это образ жизни, ход мыслей, особенный взгляд на мир. Мне импонирует то, что у староверов очень правильно распланирован день, в котором без лишних «перегибов» отводится время и на труд, и на отдых тела, и на отдых для души через единение с Богом, природой и космосом. Именно эти важные стороны помогают Диме проникнуться волшебной аурой заповедных мест. Чтобы изображать девственную красоту, нужно иметь чистую душу и отзывчивое сердце.

К вере каждый человек приходит по-разному, но чаще всего импульсом к движению в заданном направлении становится личная драма. Дмитрий в этом отношении не исключение. Но, не пройдя через трудности, невозможно обрести силу и глубину характера. Успешных московских «мальчиков»  вокруг тысячи, а молодых художников с уникальным мировоззрением очень мало, и без них мир был бы скучным и однообразным. При этом Дмитрий остается востребованным автором, и религиозные убеждения не мешают мастеру иметь деловую хватку. Его картины продаются, потому что написаны с целью людей радовать. Поэтому они не могут не нравиться.

Почти сразу же после путешествия художника Саяно-Шушенский заповедник организовал в холле своего административно-экскурсионного комплекса вернисаж работ Дмитрия.  В числе почетных гостей мероприятия были педагоги Шушенской детской художественной школы во главе с ее директором Олегом Мазаем. Они высоко оценили мастерство коллеги, выразив восхищение патриотическим настроем и любовью к такой большой и разной родине, частью которой являются сибирская природа и культура коренных народов, живущих на земле своих предков.

На прощание Дмитрий подарил мне одну из своих работ, которая теперь украшает мой личный кабинет в заповеднике. Это память о днях на Курголе, насыщенных общением и творчеством. Глядя на «водный перекресток», изображенный на ней, я возвращаюсь в теплую золотую осень с густыми серебряными туманами, и на душе становится празднично и светло. Пусть работы этого художника продолжают дарить положительный заряд всем, кто на них смотрит, и пусть таких работ будет больше!

Элинор Пэйт,

сотрудник заповедника «Саяно-Шушенский»

Фото автора